Translate

пятница, 30 января 2015 г.

"Символический обмен и жест: феномен абстрактной фотографии"

Перед вами  субъективная попытка осмысления феномена
 абстрактной фотографии. Подобная субъективность взгляда 
 оправдывается автором тем, что, обращаясь к "жанру" абстрактной  фотографии,  он
 "слишком близко принимает к сердцу" то, что  составляет содержание его работы...

Символический обмен и жест:
 к вопросу о феномене
 абстрактной фотографии

Среди направлений абстрактной живописи меня всегда  привлекал  абстрактный экспрессионизм и, безусловно, работы знаменитого Джексона Поллака. Ощущение тесной связи между жестом, движением, почти танцем, в процессе которого создавались работы Поллака, и материалом живописи (то, как красочный слой ложится на холст, какие приобретает контуры и очертания) буквально завораживает меня в его работах.










 В китайской (по сути - дзен-буддийской)  живописи есть такое понятие:"и би хуа" - искусство одной линии или, лучше сказать -  одного жеста. Наша жизнь - всего лишь одно движение, продолжающийся во времени жест, исток которого - нам неизвестен: он прячется в безграничном мраке зачатия, в темных и таинственных глубинах синтеза белковых веществ на поверхностях клеточных рибосом, в силовых полях конфигураций внутриатомных связей. Художнику дано отобразить содержание этого жеста в краске и линии, пятне и мазке, что в случае с абстрактным экспрессионизмом  становится чуть ли не единственным (по мнения автора)
содержанием живописи.Тогда живопись становится со-присутствием, со-бытием художника, зрителя и энергий и свойств того материально-красочного вещества, которое составляет физически-материальную основу живописи.
Даже в абстрактном  минимализме, например, в работах Марка Ротко, при кажущейся неразличимости жеста внимательное вглядывание в саму технику живописи позволяет увидеть сопряженные между собой материал и жест художника (например, в том, как материя красного приобретает свои контуры и границы).





У Марка Ротка есть удивительная серия "рисовых картин", которые для меня -  словно стоят  на грани абстрактной живописи и абстрактной фотографии:




В этой технике жест художника  отступает в тень, оставляя место для репрезентации фактуры и тысячи сцеплений рисовых зерен, которые при всей хаотичности и случайности выстраиваются в определенном порядке, заданном их природной формой. Красящий пигмент лишь оттеняет природные свойства материала, а свет, падающий на картину, выявляет особенности фактуры, направление и качество поверхностных сопряжений частиц "рисовой материи". Однако здесь присутствует "фактор"  волевого воздействия самого художника, в соответствии с которым выстраивается общая композиция
Произведение Ротко предназначено для непосредственного рассматривания, фотограф  -  идет дальше. Он создает симулятивную реальность иного уровня -  тень тени, след следа... Происходит своеобразный "символический обмен", при котором на место жеста художника приходят энергии самой реальности, самого материала, который подвергся воздействию каких то иных, зачастую внечеловеческих (стихийных, природных) сил, данных нам в симулятивном акте удвоения реальности,  характерном для искусства фотографии.
Например, в творчестве Михаила Тормакова мы становимся очевидцами перекрестного воздействия различных природных и человеческих усилий, в результате которых перед нами  -  симулятивное присутствие некоторого внечеловеческого (или не совсем человеческого) жеста-воздействия, придавшего этому сочному "мазку" штукатурки динамизм и экспрессию, а квадратикам под отвалившейся плиткой - сочную фактурность.






На мой взгляд, нечто подобное происходит в следующей моей работе:




Эта фотография сделана на бывшей стройплощадке, где "перемешались" энергии природы, механического воздействия экскаватора (или  другой  техники),  природно-определенные свойства самих веществ  - земли и глины. Или еще:




здесь фактура льда - результат  действия  внечеловеческих стихий воды и холода, запечатлеть "работу" которых нам позволяют объектив и матрица фотоаппарата. Те же стихийно-природные энергии и силы, созидавшие фактуру и структуру камня "пойманы" в объектив фотоаппарата Кирой Малковой:



Но искусство фотографии позволяет  шагнуть дальше в вожделенную для самого Кандинского - основателя и теоретика абстрактной живописи -  область "творчества из ничего",  или, иными словами, к самим первоистокам творческого процесса. Фотография, как известно - искусство света.  У фотографа, в сущности, нет ничего  под рукой:  кроме   света. Это и есть его основной материал. С чистым, почти беспримесным материалом света работает  Михаил Тормаков. В некоторых его работах  свет еще хранит "память" о тех материальных средах, проходя через которые он  приобрел форму, оптически воспринимаемый  "оттиск", "кальку"  с самой структуры проводящего свет вещества. 









Мне представляется, что нечто подобное происходит и в некоторых моих работах:








Но  это - не предел для его творческой фантазии. В серии "Сны" свет приобретает полную самостоятельность, практически исчезает его связь с фактурами и свойствами изначальной фотографической материи. Свет остается лишь носителем цветовой стихии. Эти работы вызывают у меня головокружительное ощущение экзистенциональной левитации, поскольку не привязывают меня к привычным системам координат - верха или низа, к конкретно-тактильным впечатлениям  и ощущениям от окружающего мира.





Если можно говорить об абстракции как своеобразном "жанре", то можно сделать вывод об определенных модификациях, происходящих внутри этого жанра. В свое время Аристотель выявил классическое для эстетики сопряжение в художественном произведении материала, формы и энергии (созидающей причины). В случае с искусством абстракции, как мне представляется, можно обнаружить следующие модификации внутри этого "жанра": зарождение в русле живописи как вида искусства, в которой оказываются сопряжены материал (например - холст и краски) и  энергия жеста художника, созидающие саму форму  художественного произведения. Затем перенос  - в технически иную область  -  фотографии, где мы сталкиваемся с символическим удвоением в пространстве фотоснимка изначальных энергий и сил, заключенных в самом объекте фотосъемки (выявленных и зачастую оптически "усиленных" фотографом), что заставляет нас заново пережить наш перцептивно-расчерченный опыт восприятия окружающего мира. Далее - область мне совершенно неведомого, перцептивно не означенного опыта "встречи" с чистым светом как носителем цветовой стихии.


Фотографии (помимо  авторских работ) взяты с личной страницы Михаила Тормакова: http://vk.com/mikhail_tormakov

и со страницы группы "Абстрактная фотография": http://vk.com/abstract_foto

20 октября 2014 года







20 октября 2014 года


В этот день весь город был перенесен в чудесную ледяную сказку. Сначала был снег, потом -  солнце и вода, а потом - солнце и мороз... Царский подарок  природы миллиону жителей  нашего города...  














































«Трагедия цветка»




 


     Трагедия цветка


Для меня цветок, срезанный чьей-то безжалостной рукой - всегда трагедия... Прежде всего потому, что на самом деле он всего лишь храбро умирает в наших руках, пока мы жадно вбираем в себя остатки той  жизненной энергии, которая привела его к бытию в нашем мире -  чтобы ощутить нежность  лепестков на наших губах, вобрать аромат, выпить до дна его увядающую прелесть. Цветок всегда был символом скоротечности человеческой жизни (достаточно вспомнить знаменитые голландские цветочные натюрморты). Любование обреченной красотой вошло в плоть и кровь нашей культуры. Мы чаще всего дарим срезанные цветы - видимо нам зачем-то необходимо пережить эту радость и боль скоротечного увядания. Многие любят розы - может быть именно потому, что их роскошная красота так мимолетна...


Создавая свои цветочные серии, я всегда подспудно ощущаю этот привкус неизбывного трагизма... Поэтому меня так неотвратимо привлекает не только пик жизни этих хрупких созданий природы - но и сам процесс увядания, потери роскошной невинности красоты. Может быть этот горьковатый привкус смерти придает нашему эстетическому переживанию красоты цветка особую глубину и прелесть.
     
      Чтобы увидеть и понять цветок - нужно отличить множество связей его с окружающим миром. Поэтому для меня среда, в которую я погружаю (иногда в прямом, иногда - в переносном смысле) свои цветочные модели, играет первостепенное значение. Символисты предшествующей рубежной эпохи считали, что назвать идею по имени - значит лишить ее, по крайней мере на три четверти, той прелести тайны, которую она  содержит в себе. Именно бесконечность и неразгаданность смысла так манит и притягивает наше воображение...Погруженные в оптически-экспрессивную барочную тьму или в глубокую, чудесным образом преображающую предметы, водную стихию, обыкновенные цветы, как мне представляются, приобретают какую-то манящую эйдетическую недосказанность...














































пятница, 23 января 2015 г.

«E s s e n t i a»


 «E s s e n t i a»


     Задача света – охватывать предметы по всем границам и подавать их нам в очевидность. Так он  работает в прямой фотографии.

     Тайная страсть света – играть на поверхностях и в глубинах, создавать фантастические ландшафты, сияющие чистыми красками, и населять их призрачными фигурами. Улавливать и записывать ходы этой свободной игры берется абстрактная фотография.

     Марина Шумакова  в своем творчестве начинает с прямой фотографии. Она снимает натюрморты: кокосы и  яблоки, керамические и медные сосуды, классические белые каллы, столь любимые искусством фотографии, каштаны в колючей скорлупе, тугие томаты, роскошные барочные омары (для них позировали  скромные речные раки), атрибуты искусства… Она снимает фактурные поверхности (серии «Охра» и «Глина», 2013), обращая непритязательный материал в одушевленные рельефы романтического пейзажа.       Она снимает листву, камни, крылатые семена клена, сосновые иглы и создает один из лучших своих циклов – черно-белые «Календы» (2013).

     Марина долгое время преподает историю искусств в ЧелГУ.  Искушение живописью склоняет ее порой к поискам тех же эффектов, каких добивались великие голландцы XVII века, передавая сочную сердцевину экзотического фрукта или блеск начищенной медной посуды в полутьме комнаты («Гранаты», 2014, серия «Метатексты», 2014), или французские импрессионисты XIX века, моделируя поверхность своих прудов, рек и заливов («Импрессионизм», 2014, «Знаки на воде», 2014).

     Но что удается Марине лучше всего – это находить места, где свет играет сам по себе. Места, где его безудержная и непредсказуемая фантазия воплощается в пространства и фигуры, предметно неописуемые, но обладающие таким музыкальным ритмом и таким чистым сияющим цветом, что  они сами по себе превосходят любое красноречие. Попытка обозначить словами эти образы («Passions», 2012, «Одинокие фигуры», 2013, «Серебристое», 2013) – всего лишь забота о зрителе, деликатное указание на возможный вход в световое пространство. 

     Essentia в переводе с латинского означает «сущность», что вполне подходит к фотографиям Марины, преследующим сущность вещей, выявляемую свободным светом.

Но без перевода essentia суггестивно отсылает нас к благоуханию прозрачного цветочного масла, к огромному цветущему миру, сгущенному до осязаемости в одной капле, в одном кадре.

Ольга Конфедерат, кандидат культурологии,
куратор выставки «Essentia»
2014г., галерея современного искусства «ОкNo»


Marina Shumakova.
Essentia.
Photography.
19.11 – 5.12.2014

Gallery «OknNo»

The function of light is to encircle objects all along their borders, while rendering them into conspicuous images that can be understood in terms of visible features. That’s the way it works in straight photographic  practice.
                The secret passion of light is playing over a surface and in the depths, creating  a fantasy landscape of sparkling clear colors and spectral inhabitants.  Adstract photography attempts the task to capture and record the effect of this free play.
                At the start of new creative work as a photographer, Marina Shumakova is drawn to straight photography. She takes still life photos of coconuts and apples, ceramic vessels copper jars, classic white calla lilies as one of all-time favorite flowers in the art of photography,  chestnuts in thorny shell, tight tomatoes, luxurious baroque lobsters (with any ordinary crayfish from our rivers easily going for exotic s species), attributes of art and etc. She takes photos of textured surfaced (in he 2013 series «Ochre» and «Earth Colors»), giving relief, animation and romantic appeal to plain material by transforming it into landscape. She takes photograph of foliage, stones, sycamore wings, fir-needles, in a way that makes you think about her, black-and-white «Calemdae» (2013) as one of the best cycles  she has create.
                Marina has long been a university teacher of Art history. Fine arts tempt her to search for the effects similar to what either Dutch 17th-century painters strived for, when they rendered a juicy core of fleshy exotic fruits or a high mirror like shine made from well-polished brassware in the half-dark room («Pomegranaters»  (2014), «Metatexts» series (2014)), or 19th-century French impressionists aspired to, when setting themselves to modeling the surface of their ponds, rivers and inlets (2014 series   «Impressionism» and  «Water Sign»).
                Marina has a knack of finding her way to places of light playing in its own right, and that’s  where she is at her strongest. Such places where its unrestrained and unpredictable fancies take shape in spaces and figures so full of clear sparkling color and responding to a musical beat in such a way that, even though one cannot   figurally describe them,  they surpass the powers of eloquence on their own account.  The attempt  of verbal  labeling of this images («Passion», 2012 , «The Silvery», 2013) is just a concern for the onlooker, while representing a delicate indication for an optional entry to the abstract space of light.  Such are the series presented at the exhibition: «Figures», « Ice», «Stained Glass»,  «Light mediums».
                The photos taken by Marina and the title «Essentia», which translated from Latin means «essence», match each other quite well, as the photographer pursues the very essence of object revealed by free streaming light.
            The title «Essentia» refers us suggestively to the aroma of fragrant transparent flower oil, to the beautiful blossom in the world, which is condensed to the extent of the tangibility of a single drop or snapshot.
Olga Confederat


 См. также статьи в блоге О.В.Конфедерат:
 http://fiskusstvo.blogspot.ru/2015/02/blog-post_11.html


         У Валерия Брюсова есть несколько удивительных строк:
                                                 Тень несозданных созданий
                                                 Колыхается во сне,
                                                 Словно лопасти латаний
                                                 На эмалевой стене
 Именно так: «тень несозданных созданий…». В моей серии «Свет» (которая будет представлена на выставке в цифровой световой стихии компьютерного дисплея) эти световые отсветы почти платоновских эйдосов еще не обретают иконической ясности образа. Это меня и манит, и тревожит, и удивляет… В чем и состоит (для меня) прелесть искусства фотографии – в зачастую совершенной непредсказуемости результата – даже для самого фотографа. Какая-нибудь деталь, отсвет или блик, бартовский «пунктум», которые ты может быть даже и не заметил, окуная глаз в зыбкое пространство объектива, вдруг становятся становым хребтом, «крюком», на который можно взгромоздить композиционную и цветовую неразбериху реальности, чтобы дать ей вторую, симулятивную, но художественно оправданную жизнь в пространстве фотоснимка. Даже самый реалистичнейший, например, живописный реализм, как известно, лишь творчески удваивает то, что уже может присутствовать в реальном мире, и фотография, на мой взгляд, вполне последовательна в реализации этого принципа. Я вижу свою роль в этом процессе как совершенно  минимальную: усилить то, и не навредить тому, что уже изначально присутствует на светочувствительной пластинке цифрового фотоаппарата. Фотографирование, как мне представляется – прекрасный повод обрести смирение: ты ведь только «спускаешь курок…». Может быть предваряя некоторые вопросы, скажу: я не знаю как видеть и как интерпретировать «все это», каким «кодом» пользоваться для дешифровки тех посланий мира, которые оказались «в прицеле» моего объектива… Надеюсь,  зритель сам расскажет мне об этом…
            В заключение снова процитирую брюсовские строки:
                                               Тайны созданных созданий
                                               С лаской ластятся ко мне,
                                               И трепещет тень латаний
                                               На эмалевой стене.
            Думаю, что мне все-таки очень далеко до постижения «тайны созданных созданий». Ольга Владимировна Конфедерат была слишком добра ко мне, предположив, что еssentia, проникновение в сущность вещей этого мира  мне  –  «по-плечу». Впрочем, меня утешает мысль о том, что оно, возможно, «не по-плечу» никому из смертных. Как заметил еще Пифагор, мы можем лишь «любить мудрость», но не быть по-настоящему мудрыми. Сократ же назвал полное знание полной нелепицей - подобно сосчитанной Бесконечости. Но еssentia как движение, как сам процесс, который не имеет своего предела – извечный двигатель всего человеческого…
            Выражаю самую искреннюю и сердечную благодарность Светлане Шляпниковой, арт-директору галереи «"ОкNо"», Ольге Владимировне Конфедерат, кандидату культурологии и куратору данного выставочного проекта, за поддержку моих фотоэкспериментов. Без их глубоко профессиональной помощи и, местами, конструктивной критики), этот выставочный проект не имел бы никаких шансов на осуществление. Спасибо!

Марина Шумакова